Гвидо Крепакс рисовал не только комиксы (напомню, что сейчас в киноклубе мы смотрим фильм "Баба Яга" по его культовому комиксу о Валентине). Его обложки к джазовым пластинкам впечатляют не меньше уорхоловских (конверты от Энди Уорхола, естественно, популярнее в силу звездного статуса «отца поп-арта», хотя Крепакс как рисовальщик гораздо изощреннее).
Не очень известен комикс Крепакса «Человек из Гарлема»: это история любви черного контрабасиста и белой проститутки, которую тот спасает от гангстера. Комикс можно назвать «джазовым» не только из-за выбранной темы – это примерно как «джазовое» письмо Хулио Кортасара, который мог, свингуя и ловя кайф (makin’ whoopee), рассказывать и о концерте Телониуса Монка, и о человеческих взаимоотношениях. «Человек из Гарлема» весь состоит из изысканных синкоп, собранных на полосу и смонтированных почти по Эйзенштейну, в бешеном ритме лучших пассажей Чарли Паркера, которые порой сменяются пронзительным блюзом расовой дискриминации.
В отличие от «Валентины» и ее всевозможных продолжений, где использована эстетика «века джаза» в сочетании с типичными приметами 60-х, «Человек из Гарлема» разворачивается в 1940-е годы в США, в период расцвета «черного фильма», когда мужчины носили костюмы, шляпы и пистолеты, и всюду звучал бибоп. В 1948 Чарли Паркер написал композицию «Constellation», с которой начинается комикс: на выразительные фразы саксофона Крепакс накладывает не менее выразительные сцены боксерского боя.
Послушаем каноническое исполнение «Constellation» в составе Чарли Паркера, Майлза Дэвиса (труба), Джорджа Льюиса (ф-но) и Макса Роуча (барабаны):
Потом Паркер играет «Bird Gets the Worm», дальше будет лирическая «Laura» и так далее – у каждой сцены своя мелодия. Гвидо Крепакс чуток к музыке, недаром он вырос в музыкальной семье: его отец Джильберто Крепакс был первой виолончелью в театре Ла Скала. Как пишет в предисловии к комиксу журналист и многолетний редактор итальянского журнала о джазе Musica Jazz Пино Кандини, лично знавший Крепакса (журнал выходил в Милане, где оба жили), первая джазовая запись на пластинке, услышанная Крепаксом, - это исполнение Луи Армстронгом старого блюза «St James Infirmary». Потом был бибоп, и он начал рисовать обложки для бопперов. Большим шоком для художника, как и для всех любителей джаза, стала смерть Чарли Паркера в 1955 в возрасте 35 лет. Именно Паркер стал прообразом главного героя в комиксе «Человек из Гарлема» по имени Литтл Джонни Линкольн, который работает в легендарном клубе Spotlite на 52 улице, живет стремительно, любит бескомпромиссно – всегда на грани и без всякого притворства. Вообще 52 улица в Нью-Йорке – это улица, где много лет играет джаз (недавно вышло академическое исследование на эту тему, «Come In and Hear the Truth: Jazz and Race on 52nd Street»).
В предисловии к комиксу Пино Кандини размышляет о «джазовом фильме», о том, каким «Человек из Гарлема» мог бы быть в кино, вспоминая ряд хороших картин, среди которых «Обнаженный город» Жюля Дассена, «Убийцы» Роберта Сьодмака, «Человек с золотой рукой» Отто Преминджера и «Лифт на эшафот» Луи Малля. Как бы то ни было, сколько фильмов ни перечисляй, любителю джаза и кино все равно будет недостаточно.
Процитирую отрывок из рассказа Хулио Кортасара «Преследователь», посвященного Джонни Картеру (прототипом, как и у Крепакса, тоже был Чарли Паркер):
Чарли Паркер, действительно, «играл завтра», как Кортасар писал завтра, а Крепакс рисовал завтра, и «Человек из Гарлема» - прямое тому доказательство.
В отличие от «Валентины» и ее всевозможных продолжений, где использована эстетика «века джаза» в сочетании с типичными приметами 60-х, «Человек из Гарлема» разворачивается в 1940-е годы в США, в период расцвета «черного фильма», когда мужчины носили костюмы, шляпы и пистолеты, и всюду звучал бибоп. В 1948 Чарли Паркер написал композицию «Constellation», с которой начинается комикс: на выразительные фразы саксофона Крепакс накладывает не менее выразительные сцены боксерского боя.
Послушаем каноническое исполнение «Constellation» в составе Чарли Паркера, Майлза Дэвиса (труба), Джорджа Льюиса (ф-но) и Макса Роуча (барабаны):
Потом Паркер играет «Bird Gets the Worm», дальше будет лирическая «Laura» и так далее – у каждой сцены своя мелодия. Гвидо Крепакс чуток к музыке, недаром он вырос в музыкальной семье: его отец Джильберто Крепакс был первой виолончелью в театре Ла Скала. Как пишет в предисловии к комиксу журналист и многолетний редактор итальянского журнала о джазе Musica Jazz Пино Кандини, лично знавший Крепакса (журнал выходил в Милане, где оба жили), первая джазовая запись на пластинке, услышанная Крепаксом, - это исполнение Луи Армстронгом старого блюза «St James Infirmary». Потом был бибоп, и он начал рисовать обложки для бопперов. Большим шоком для художника, как и для всех любителей джаза, стала смерть Чарли Паркера в 1955 в возрасте 35 лет. Именно Паркер стал прообразом главного героя в комиксе «Человек из Гарлема» по имени Литтл Джонни Линкольн, который работает в легендарном клубе Spotlite на 52 улице, живет стремительно, любит бескомпромиссно – всегда на грани и без всякого притворства. Вообще 52 улица в Нью-Йорке – это улица, где много лет играет джаз (недавно вышло академическое исследование на эту тему, «Come In and Hear the Truth: Jazz and Race on 52nd Street»).
В предисловии к комиксу Пино Кандини размышляет о «джазовом фильме», о том, каким «Человек из Гарлема» мог бы быть в кино, вспоминая ряд хороших картин, среди которых «Обнаженный город» Жюля Дассена, «Убийцы» Роберта Сьодмака, «Человек с золотой рукой» Отто Преминджера и «Лифт на эшафот» Луи Малля. Как бы то ни было, сколько фильмов ни перечисляй, любителю джаза и кино все равно будет недостаточно.
Процитирую отрывок из рассказа Хулио Кортасара «Преследователь», посвященного Джонни Картеру (прототипом, как и у Крепакса, тоже был Чарли Паркер):
В те дни Джонни был в великолепной форме, и я специально пошел на репетицию послушать его и заодно Майлза Дэвиса. Всем хотелось играть, все были в настроении, хорошо одеты (об этом я, возможно, вспоминаю по контрастной ассоциации, видя, каким грязным и обшарпанным ходит теперь Джонни), все играли с наслаждением, без всяких срывов и спешки, и звукооператор за стеклом махал руками от удовольствия, как ликующий бабуин. И в тот самый момент, когда Джонни был словно одержим неистовой радостью, он вдруг перестал играть и, со злостью ткнув кулаком в воздух, сказал: «Это я уже играю завтра», и ребятам пришлось оборвать музыку на полуфразе, только двое или трое продолжали тихо побрякивать, как поезд, что вот-вот остановится, а Джонни бил себя кулаком по лбу и повторял: «Ведь это я сыграл уже завтра, Майлз, жутко, Майлз, но это я сыграл уже завтра». И никто не мог разубедить его…
Чарли Паркер, действительно, «играл завтра», как Кортасар писал завтра, а Крепакс рисовал завтра, и «Человек из Гарлема» - прямое тому доказательство.
Комментариев нет:
Отправить комментарий